Сиреневая весна - Страница 14

— Точно: сутки! Ха-ха-ха! — Шерли хохотала от души. Такого сравнения она пока не слышала.

— Ну и вот, продолжая тему суток… В общем, у нас есть для тебя подарок.

— Правда?

— Да не смотри ты на меня так! Ну что еще я мог тебе подарить? Только вот это.

Мистер Белли с самодовольным видом извлек из упаковки замечательный смешной будильник с нарисованной на циферблате физиономией. Шерли как раз хотела купить себе в комнату какие-нибудь веселые часы. Недавно ей приглянулись часы с кукушкой, которая вылетала, говорила все, что надо, потом закатывала глазки и, тихо свистнув, заваливалась на бок, спать. Но будильник — тоже ничего.

— Ой, спасибо вам, мистер Белли! Ой, как здорово!

— Вот. На здоровье. Но больше не опаздывай! Теперь тебе есть на чем… То есть обо что… То есть… ну ты меня поняла!

— Да, спасибо огромное. И я к вам скоро зайду.

Публика зашевелилась и, тихо переговариваясь, начала расходиться. Несколько человек остались на месте и обступили Шерли со всех сторон.

— Ну так что?

— Шерли, как насчет обеда?

— Отметим по-настоящему! А то потом этот чурбан не даст.

— Нет, у меня важное дело будет вечером.

— Ты хочешь зажать день рождения?

— Ты так не шути! Шерли!

— Ты с ума сошла! Пойдем в кафе! Мы уже столик заказали.

— Ну не могу я. У меня…

— У нас — куча подарков.

— Сказала же — не могу! У меня встреча.

— Какая встреча? Антуана же не бывает по понедельникам.

— Деловая. И вовсе не с Антуаном.

— О! Посмотрите, она покраснела! Шерли! Что происходит?

— Ты завела новый роман?

— Нет!!!

— Все, решено: ты идешь с нами и все подробно рассказываешь.

— Шеф лично разрешил уйти пораньше праздновать. Ну когда от него еще добьешься такой милости?

А Шерли подумала: а вдруг Даллас не назначит встречу именно сегодня?

— Хорошо, я рассмотрю ваше предложение, — важно ответила она, изображая мистера Белли.

Листок был разделен на две половины. Над одним столбцом стоял плюс, обведенный в кружочек, а над другим — минус, тоже в кружочке.

Шерли изгрызла три карандаша и одну подарочную ручку, а написанное никак не продвинулось дальше трех слов слева и четырех справа.

В плюсах значилось: спокойствие, доброта, галантность.

В минусах — равнодушие (его пришлось вписать сразу же, как обратную сторону спокойствия), болезненная страсть к Натали, высокомерие и рассеянность.

Дальше в ход пошли карандаши, которые Шерли грызла что есть силы, но мыслей от этого все равно не прибавлялось.

Что она могла сказать об Антуане? Он — родной и близкий человек. Пожалуй, они оба стопроцентно подходили друг другу, и у них могла бы получиться отличная семья с детишками, загородным домом и кучей веселых собак на лужайке. Идеал семейного счастья Шерли всегда представлялся именно так.

Но мешала Натали. Всякий раз, когда Шерли задумывалась о возможном будущем с Антуаном, в ее мечты наглым и беспардонным образом вторгалась Натали.

Она задумалась. Что изменилось в ее жизни с тех пор, как появился Антуан? Все. Изменилось все — от начала до конца. А что изменилось, когда она узнала, что он любит Натали?.. О, тут тоже многое изменилось. Мир сразу утратил краски. Вот так: был цветным, богатым и ярким, а потом — предметы остались, а цвета исчезли! Натали — всего один пунктик в графе «минусы». Но весит он, как десять полюсов. А то и как все плюсы, вместе взятые. Что же делать? Выходит, эта затея — учитывать «за» и «против» — никуда не годится?

Шерли почесала затылок оставшимся целым карандашом и задумалась. Вот сегодня ее пригласили на акцию в известный (и, между прочим, не дешевый!) магазин. Сегодня ее приняли за женщину, которая любит за собой ухаживать и способна потратить на это большие деньги. Но ведь она — такая и есть! Она способна тратить на себя больше половины зарплаты! Она бы и тратила, если бы видела, что Антуан замечает перемены в ее внешности. Но он никогда не обращал внимания даже на очевидные вещи, которые бросались в глаза.

Однажды она зашла к нему на работу в новом зимнем пальто из розовой замши (ну нельзя не заметить!), и целых тридцать минут они стояли и болтали возле крыльца юридической конторы. Шерли и так и сяк поворачивалась перед ним, а он молчал… Поздним вечером Антуан несказанно удивился, увидев на вешалке в прихожей незнакомое розовое пальто.

— У нас гости, дорогая? — спросил он, с выражением аккуратной вежливости на лице входя в комнату.

— Нет.

— А это — чье?

— Мое.

— О. Дорогое?

Настроение, уже немного подпорченное его невниманием в обед, упало совсем. Цена — это все, что интересовало любимого, когда Шерли пыталась преобразиться. Интересно, а с Натали он так же скуп?

Впрочем, Антуан не был скуп в широком понимании этого слова. Он никогда не спрашивал, куда уходит большинство его зарплаты и вся ее. Он никогда не спрашивал, где она сегодня обедала и сколько стоили билеты в ночной клуб, где она любила отрываться по два раза в месяц с подругами. Он почти ничем не интересовался, именно это ее и обижало.

Жизнь шла своим чередом, и принцип невмешательства был основным принципом поведения Антуана в отношениях с ней.

Нет, он не был холоден или совсем уж молчалив. Он очень даже согревал ее своим теплом, особенно по вечерам, после работы… Если Антуану не удавалось поужинать в городе, то Шерли готовила еду дома, потом они валялись и дурачились, потом — занимались любовью, потом — засыпали, повернувшись друг к другу спиной. Потому что так удобней. И одеяла у них всегда были отдельные. Потому что так удобней.